li

Палестина и Иерусалим – святые места

Опубликовал: 31 декабря 2010

Роль Иерусалима и Палестины как святых мест для людей и народов возросла с тех пор, как в IV в. н. э. выявилась вселенская и божественная роль Святой Земли: после того как с воцарением Константина отношение Рима к христианству изменилось и оно стало официальной религией властей Европы. Прежде, как пишут древние источники, среди масс нередко утверждалось богохульство, распространившееся на церкви как египетские, так и восточные.

В каждом городе и селении, писал церковный историк Феодорит, шли ссоры и споры. Простой народ присоединялся «либо к одной стороне, либо к другой». Теперь же Константин, став в конце 322 г. единовластным правителем Римской империи, решил установить мир и примирить спорящих. С этой целью он и созвал Первый вселенский собор в Никее (325 г.).


Первый вселенский собор в Никее. Фреска. Ватикан

Собор носил экуменический, всемирный характер. В работе собора примут участие 300 епископов, представлявших самые различные общины верующих – от Испании до Персии, от Эфиопии до Скифии и Кавказа. На этом соборе Иисус Христос превратился в главное лицо Божественной Троицы. С принятием этого символа Церковь и проповедуемая ею религия становилась христианскою. Важным моментом явилось и то, что император принял крещение из рук возвращенного им из ссылки Евсевия Никомедийского.


Иоанн Златоуст

Событие это произошло уже на его смертном одре (337 г.). В середине IV в. религиозные вопросы волновали умы людей. О том говорят многие свидетельства современников. «Прислуга, не раз битая, сбежавшая от рабской службы, с важностью философствует о Непостижимом, – писал о поведении толпы епископ провинциального малоазийского городка. – Такими людьми полны улицы, площади и перекрестки. Это торговцы платьем, денежные менялы, продавцы съестных припасов». Религия и Христос стали объектом огромного общественного интереса, а следовательно, и центром притяжения скоплений масс. Христианство становилось массовой народной религией. В святые места двинулись паломники. Возникла потребность увидеть зримые, вполне наглядные символы чуда. При Константине Великом весь Иерусалим «становится реликвией и параллельно этому большим странноприимным домом, большой гостиницей, большой больницей. Местное население теряется в мире паломников, и эти паломники во главе с римскими и византийскими императорами не щадят ни сил своих, ни средств… страна покрывается сотнями церквей, десятками монастырей… она становится огромным музеем религиозного искусства» (М. И. Ростовцев). Теперь пилигримы в Палестину шли уже не только к месту рождения Христа (Вифлеем), но и в десятки других святых мест.

Разумеется, не все приверженцы христианства имели возможность посетить Святую землю, увидеть воочию образ Христа, символы его бессмертия. Тогда к их услугам оказывалось Святое Писание. Многие христиане, даже из мирян, прилежно читали его, носили с собою и знали наизусть. Иоанн Златоуст отмечал, что многие женщины в его время носили Евангелие на шее и благоговейно умывали руки, принимаясь за святые книги. В эпоху гонений Диоклетиана мученики, которых принуждали все оставить и скрыться в пещерах, ни о чем так не жалели, как об оставленных ими святых книгах. Лишенные их целебной силы, они не имели возможности утешаться советами в минуты скорби и отчаяния. Помимо Св. Писания было немало творений епископов и писателей Церкви (около 40). Епископы, писатели «преподавали истины, как свою собственность, потому что были учениками Иисуса Христа, который есть источник всякой истины и премудрости». Почти вся историческая и философская мудрость сосредотачивалась в новом учении. «Ибо чего недостает в Законе Божием? – восклицал один из них. – Хотите ли истории? У вас есть книги Царств. Желаете ли философии или поэзии? У вас есть пророки, Иов, Притчи, где вы найдете гораздо более ума, нежели во всех поэтах и философах, потому что есть слово единого премудрого Бога. Любите ли гимны? У вас есть псалмы. Изыскиваете ли древности? У вас есть книга Бытия. Наконец, Закон Божий преподает вам правила и наставления душеспасительные». Книга Божия занимала места в сердцах миллионов.


Интерьер храма Рождества Христова

Палестина и Иерусалим стали местом паломничества наших соотечественников с той поры, как Русь приняла христианство… Одним из первых посольств, направленных в Иерусалим русскими, было посольство князя Владимира (о том гласит Никоновская летопись). Затем тут побывал игумен Даниил, зажегший у Гроба Господня «от имени всех князей русских» огонь лампады (1106–1107). Он же первым написал о таинстве Благодатного Огня в Великую субботу, которое самочинно и наблюдал. «Многие ведь странники неправду говорят о схождении света святого: ведь один говорит, что святой дух голубем сходит ко гробу Господню, а другие говорят, молния сходит с небес, и так зажигаются лампады над гробом Господним. И то ложь и неправда, ибо ничего не видно тогда – ни голубя, ни молнии. Но так, невидимо, сходит с небес благодатию Божиею и зажигает лампады в гробе Господнем. Да и о том скажу, как видел, поистине… В Великую пятницу после вечерни протирают гроб Господен, и вымывают лампады те все, и вливают масла чистого без воды – одного только масла того. И, воткнув светильники в оловцы, не зажигают светильников тех, но так оставляют лампады те незажженными. И запечатывают гроб в два часа ночи. И тогда гасят все лампады и свечи по всем церквам в Иерусалиме…». Затем Даниил, отбив поклон гробу и облобызав с любовью и слезами то место, где лежало тело Господа, пошел в келью и вернулся назавтра, в Великую субботу, в шестой час дня. И созерцал свет святой, что светится не так, как огонь земной: «чудесно, иначе светится, необычно; и пламя его красно, как киноварь; и совершенно несказанно светится». Так повествуют древние тексты.


Усыпальница Иисуса. Литография XIX в.

Игумен Даниил, посетивший Святую землю, оставил нам описание Церкви Воскресения и Гроба Господня: «Гроб же Господен собою таков: как бы маленькая пещерка, высеченная в камне, с небольшими дверцами, через которые может, став на колени, войти человек. В высоту она мала, а в длину и в ширину одинаково четыре локтя. И когда входишь в эту пещерку через маленькие дверцы, по правую руку – как бы скамья, высеченная в том же пещерном камне, на той скамье лежало тело Господа нашего Иисуса Христа. Сейчас та святая скамья покрыта мраморными плитами. Сбоку проделаны три круглых оконца, и через эти оконца виден этот святой камень, и туда целуют все христиане. Скамья ж та святая, где лежало тело Христово, в длину четыре локтя, в ширину два локтя, а по высоте пол-локтя. Перед дверьми пещеры лежит камень – на расстоянии трех стоп от тех пещерных дверец: на том камне, сидя, Ангел явился женам и благовествовал им о Воскресении Христовом». Хотя крестный путь паломника Даниил прошел в обратном порядке: от храма Гроба Господня к претории Пилата. На том пути немало знаменитых и важных для христианина мест – тут иудейская темница, откуда Ангел средь ночи вывел св. апостола Петра, тут Христос исцелял больных, тут же неподалеку дом и ров, куда брошен был Иеремия-пророк, дом апостола Павла, когда тот был еще в иудействе. Есть там пещера – место рождения святой Богородицы. В этих же местах вам покажут и двор предателя Христова, Иуды, что стоит пустым. По традиции никто не может поселиться на месте том. Таково одно из многих описаний.


Панорама горы Афон. 1713 г. Гравюра на меди

Частыми становятся в XIV–XV вв. паломничества в Святую землю – Иерусалим, на святую гору Афон, в Царьград. По мере того как укреплялась Русь и превращалась в великую державу, заметно возрос интерес к русским и на Святой земле. Как известно, в сентябре 1558 г. Иван IV отправил (после приезда в Москву синайских старцев Иосифа и Малахии) беспрецедентно крупные суммы денежной помощи восточным патриархам и значительным монастырям Святой земли (с посольством софийского архидиакона Геннадия и купца Василия Позднякова)… В дальнейшем не только Москва, но и Тверь, Псков, Новгород, Нижний Новгород установили связи с Константинополем и посылали в Палестину своих паломников (Сергий Муромский, Арсений Коневский, Епифаний, Савва, иеродиакон Троице-Сергиева монастыря Зосима). Зосима оставил нам описание своего путешествия, о цели которого говорил велеречивым слогом: «Возмыслихом и восхотехом видети святые места, иже же Христос своими стопами походи». Он посетил места пребывания Иисуса Христа и Семейства, описал трапезу Авраамову, под дубом Мамврийским, посещение им церкви апостолов с гробом Константина и Елены, Пантократорова монастыря, что «зовется по Руски Вседержитель». Затем он направился на Афон и там посетил «монастырь Русский, зовомый святой Пантелеймон». Оттуда на корабле отправился в Палестину, где «жила Богородица… и ту есть гроб царя Давида и сына его Соломона… И ту есть гроб первомученика Стефана, и ту лежат два камени: иже Пречистая восхотела видети те камени, на чем Христос беседовал с Моисеем на горе Синайстей…». Там же он лицезрел и Купину неопалимую, и место, где «Ангел жидовину руку отсек, коли Пречистыя тело хотя с одра соврещи». Любопытно, что большинство упомянутых Зосимой мемориальных мест в дальнейшем вошло в культ святых Русской православной церкви и встретится в росписях храмов. Со времен Ивана III и Ивана IV в Москву едут делегации из Иерусалима, Антиохии, Александрии, Синая и Афона. Русь стала важнейшей опорой и союзником в делах православного братства. Русские паломники пользовались особыми привилегиями в Святой земле. Турки брали плату со всех посетителей храма Воскресения (когда земля находилась под управлением их администрации), освобождая от нее лишь богомольцев из России. Со времен войны 1812 г. права на восстановленный Храм Воскресения остались у представителей четырех церквей: Римско-католической, Иерусалимской, Армянской, Коптской. Тут можно и ныне видеть толпы паломников, с величайшим благоговением созерцающих чудо явления «Небесного Огня».


Венценосцы

В 1619 г. приехал в Москву и Патриарх Иерусалимский Феофан. Визит ставил перед собой как теократические, так и важнейшие политические цели. Посланец Иерусалима участвовал в возведении на престол Патриарха Московского и всея Руси Филарета. На обратном пути он участвует в восстановлении церковной иерархии для православного населения Украины. Это было важно. После Брестской унии, навязанной католиками Западной Руси в 1596 г., многие поколебались в вере православной. Знаменательно и то, что у Петра Великого возникла идея перенести Гроб Господень в Россию, а в 1725 г. в смете Святейшего Синода появились «отдельной строкой» палестинские штаты. Все это шло в русле религиозных и политических задач самодержавия и Российского государства. Возможно, во времена Ефрема Сирина возникло подобие «христианской имперскости» (А. В. Муравьев). Византийская (Восточно-Римская) империя трактуется как «слуга Христова строения» и «Второй Рим», а после падения Константинополя во многих умах возникла мысль о том, что Россия – это и есть «Третий Рим». Напомним, что русская концепция «Третьего Рима» впервые была сформулирована около 1523–1524 гг. (в сочинении эпистолярном). Официально доктрина изложена в Уложенной грамоте Московского Освященного Собора, при участии константинопольского патриарха и греческого духовенства. Тогда же был учрежден и Московский патриархат (1589 г.). Но еще раньше митрополит Зосима называл Москву «новым градом Константина» (1492). Однако наиболее широкое распространение в науке и литературе концепция «Третьего Рима» получила во второй половине XIX в., после того как «Православный собеседник» опубликовал сочинения монаха псковского монастыря Филофея, озвучившего сию идею.


Эуген А. Гирард. Обретение Благодатного огня. Фрагмент

По мере того как становилась очевиднее порочность и опасность этой идейки, видимо, подброшенной католическим Римом, очаровавшиеся ею на время русские отвратили от нее взор и обратили очи к Палестине… М. Ю. Лермонтов был одним из тех, кто увидел в Иерусалиме «святыни верного часового». Философ Вл. Соловьев в стихотворении «Панмонголизм» (1894) писал: «Судьбою павшей Византии / Мы научиться не хотим. / И все твердят льстецы России: / Ты – Третий Рим, ты – третий Рим. / Пусть так! Орудий Божьей кары / Запас еще не истощен. / Готовит новые удары / Рой пробудившихся племен. / Смирится в трепете и страхе, / Кто мог завет любви забыть. / И третий Рим лежит во прахе, / А уж четвертому не быть». России не к лицу быть ни третьим, ни сотым Римом. Только дурное европейство может выдвигать подобный дикий лозунг и те, кто страстно желает гибели России (памятуя трагические страницы павшего Рима).

Изменения отношения России к Риму нельзя понять, если не учитывать, что под сенью католицизма шли на Русь многие захватчики. К тому же стоит упомянуть и о том грабеже христианских ценностей, что был осуществлен войском крестоносцев в 1204 г., когда, вторгнувшись в Константинополь, они вывезли из храма Св. Софии в Рим мощи св. Иоанна Златоуста и Григория Богослова (только сегодня возвращенные папой в Константинополь). Именно тогда, по словам западных ученых, «христианству были нанесены раны, которые оказались неизлечимыми». Перенос же российских акцентов на Палестину и Сирию более понятен и объясним, если учесть, сколь серьезного, грозного противника имела перед собой Россия в XVIII–XIX вв. в лице тогдашней Османской империи. Планы царствующего дома Романовых были обращены на Ближний Восток. Серия русско-турецких войн позволила «выбить» у Порты признание за Россией права быть гарантом православного населения Османской империи. Но идея освободительного движения славян уже витала в воздухе.


Святая София в Константинополе

В этой связи символично и пожелание фельдмаршала Миниха, высказанное цесаревичу Павлу Петровичу (в день его тезоименитства): «Я желаю, чтобы, когда великий князь достигнет семнадцатилетнего возраста, я мог бы поздравить его генералиссимусом российских войск и проводить (его) в Константинополь, слушать там обедню в храме Святой Софии. Может быть, назовут это химерою. Но я могу на это сказать только то, что Великий Петр с 1695 г., когда в первый раз осаждал Азов, и вплоть до своей кончины не выпускал из вида своего любимого намерения – завоевать Константинополь, изгнать турок и татар и на их месте восстановить христианскую Греческую Империю». В конце 1770-х – начале 1780-х годов императрица Екатерина формулирует так называемый Греческий проект. Родившегося в 1779 г. второго внука Екатерины II нарекли византийским императорским именем Константин, в честь его рождения отчеканят специальную монету с изображением Софийского собора в Константинополе и Черного моря со звездой над ним. Полагаю, в этих шагах нашел выражение новый внешнеполитический курс самодержавной России, в направлении, которое можно было обозначить как – Петербург – Константинополь – Иерусалим. Цель подобной политики России, в поэтической, образно-художественной форме, выразил известный поэт Г. Державин: «Очистить Иордански воды, / Священный гроб освободить, / Афинам возвратить Афину, / Константинополь – Константину / И мир Афету водворить».


В. Поленов. Палестинский монах. 1886 г.

Надо бы подчеркнуть, что путешествия русских в Святую землю ставили перед собой не только религиозные или паломнические задачи. Всем известно, что религиозные деятели нередко выполняли и выполняют самые деликатные политические и даже военно-стратегические миссии, не говоря уже о научных. Так поступали и поступают все церкви. Бесспорным лидером в этой работе выступают католики. Но и русские монахи, как говорится, не лыком шиты. Так, в XIX в. перед отъездом в Иерусалим глава Русской Духовной Миссии епископ Порфирий (Успенский), церковный историк, 200-летие рождения которого Россия недавно отметила, получил специальную инструкцию Министерства иностранных дел. В данной инструкции цели учреждения Духовной Миссии в Иерусалиме сформулированы были довольно конкретным образом: 1) Иметь в Иерусалиме, как в центре православного исповедания на Востоке, представителей Русской Церкви и образец нашего благолепного служения; 2) Преобразовать мало-помалу само греческое духовенство, возвысить оное в собственных его глазах столько же, сколько и в глазах православной паствы; 3) Привлечь к православию и утвердить в оном местные народные элементы (т. е. православных арабов), которые постоянно колеблются в своей вере под влиянием агентов разных исповеданий и слишком легко отступают от православия, вследствие недоверия к греческому духовенству и неблагоразумного поведения сего последнего». Епископу Порфирию в сей инструкции по сути поставлена задача выступить агентом влияния православия, а значит, и самой России.


В библиотеке Пантелеймонова монастыря

Казалось, задачи сформулированы более чем недвусмысленно. Увы, политическая власть в России зачастую на удивление бесхребетна (будь то в XIX в. или же в XX в.). Она хочет и невинность соблюсти, и любовь международного собщества получить, и незаконно капитал приобрести… После указаний, о которых сказано, наш МИД, подобно даме легкого поведения, желающей услужить всем и сразу, строго наказывает «не придавать себе и своим товарищам иного характера, кроме поклоннического, не вмешиваться ни в чем в дела греческого духовенства, ограничиваться предложением советов в случае возможности, не вмешиваться в житейские дела наших поклонников, и вообще всячески стараться не возбуждать подозрений иностранных агентов, дабы не подавать повода к толкам о каких-либо скрытных намерениях России».


Монастырь Св. Екатерины

Современный вид Афона

Политик и патриот Порфирий читал сей документ (творение мидовских хамелеонов) со смешанным чувством печали и недоумения. Видимо, поэтому архимандрит даже называл в сердцах русскую миссию в Иерусалиме «бестолковой и овечьей», тем более что на Святой земле все равно никто так и не поверил в то, что русские прибыли сюда только в качестве простых паломников. «Никто не считает меня поклонником святых мест, а все признают за дипломатического агента российской державы. Видно, шила в мешке не утаишь». Кстати, весьма значительна и научно-просветительская роль Русской Духовной Миссии. По словам того же Порфирия, с первых дней пребывания в Иерусалиме «послушание нашей Духовной Миссии состояло в ученых занятиях». Так, в 1849 г. все члены Миссии отправились в путешествие по Южной Палестине, которое являлось фактически научной экспедицией. В 1849 г. открылось и задуманное им греко-арабское училище, а в 1853 г. по его инициативе открыли типографию для издания книг на греческом и арабском для православных арабов. Порфирий мечтал создать при Патриаршем училище также Церковно-археологический музей для собирания палестинских древностей, икон, рукописей и монет. Увы, замысел сей так и не был осуществлен, ибо на Востоке, как он скажет, многие «привыкли сидеть в потемках».

И поныне русские совершают паломничества в святые места… Хотя те златые времена, когда процветали и Старый Руссик, и Андреевский собор, «столп и утверждение истины», что воздвигнут был при поддержке царской семьи, и большие колонии русской братии на Афоне (почти половину всего местного люда) – все это кануло в небытие. В 1971 г. почил последний русский монах. Сегодня русских практически нет ни в скитах, ни в монастырях. Сосны, березы, образы и даже земля (ее завозили специально, в мешках) тут остались наши, а люди другие. Финн встречает русских писателей, приехавших поклониться святым местам. В начале XX в. только в обители св. Пантелеймона насчитывалось две тысячи монахов да две тысячи рабочих (всего вместе с келиотами и пустынниками – за пять тысяч), но в 1968 г. в Свято-Пантелеймоновом монастыре осталось восемь насельников. Ныне наметился сдвиг в сторону роста монашеской братии (55 насельников). Афон протянулся на 40 км. Казалось, звезды небесные сорвались с небес, «засеяли эту землю и дали волшебные всходы – монастыри и скиты с устремленными к небесам маковками церквей» (В. Распутин). Но за минувший после гибели монархии в России век на Афоне не осталось тех, кто решился бы тут всерьез обосноваться. Лишь холодное любопытство витает над землей. Похоже, жизнь отсюда ушла.

Но может и вернуться… Священная земля Палестины продолжает хранить немало тайн. По словам археолога Д. Фри, в Палестине имеется около двухсот холмов, под которыми погребены целые города. И лишь немногие из них изучены досконально. Профессор Дж. Томпсон дополняет высказывание коллеги следующими словами: «Многие места до сих пор не раскопаны полностью, а во многих раскопки даже еще и не начаты. Если предыдущие экспедиции принесли такие интересные результаты, то что же может нас ожидать в будущем?» Остается гадать.

Но сегодня земли Палестины стали одной сплошной раной (словно символизируя тело Христово, подвергнутое казням, мукам и страданиям), напоминая уже не благословенную Святую землю, а землю, где всем заправляют Антихрист и Оккупант. Во многом виной тому как евреи, так и палестинцы. У евреев превращение Иерусалима в центр их культа произошло в эпоху Давида. Представление же о вечном Иерусалиме неразрывно связывается с концепцией вечности дома Давида, обещанной Богом (2 Сам. 7). В годы царствования Соломона статус Иерусалима как единственного культового центра был подтвержден сооружением Храма. Понятно, что это придавало ореол святости монарху и столице. С тех пор евреи относятся к городу, как к волшебному жезлу, владение которым обещает власть и процветание. С ним связываются понятия о справедливости и воли Господней. Город предстает как средоточие всех красот, величия, радости («верх красоты», «прекрасная возвышенность, радость всей земли, город великого Царя» (Пс. 48: 3; 50: 2). Но жизнь евреев вносила горький диссонанс в прекрасный и идеалистический образ. Город и царство редко являли собой «град верный, исполненный правосудия» (Ис. 1:21). Часто град сей погружался в бездну жестокости, лжи, обмана, измен, духовно-нравственного упадка. Отсюда горькая инвектива того же Исайи, назвавшего Иерусалим «блудницей, обиталищем убийц». Вот и Цфания (3: 1) именует его «городом нечистым и оскверненным, притеснителем». А Иеремия предостерегает евреев, говоря им, что если они отступят от Божьих заветов, то их Иерусалим падет и будет разрушен.


Статуя Св. Петра в Риме, стопа которой стерта от поцелуев верующих

То же делает Иезекииль, перечисляя все «скверны иерусалимовы» (16: 22–23) и предрекая городу падение: «Ибо так говорит Господь Бог: если и четыре тяжкие казни Мои – меч и голод, и лютых зверей и моровую язву – пошлю на Иерусалим, чтобы истребить в нем людей и скот» (14: 21). Страшным будет это наказание, ибо грех евреев страшнее даже прегрешений жителей Содома и Самарии. Впрочем, справедливости ради надо было бы сказать и о том, что все пророки верили в счастливое будущее Иерусалима и разделяли веру в его величие. Так, Захария утверждал, что святость города Храма универсальна и будет признана всеми народами (14: 16–21). Иеремия верил, что разрушенный завоевателями Иерусалим все же будет потом восстановлен, а улицы его наполнятся ликованием (31: 38–40; 33: 10–11). Даже непримиримый Исайя и тот скажет, что в «последние дни» ученость, правосудие и мир распространятся по всем народам – «от Сиона, и слово Господне – из Иерусалима». Иначе говоря, евреев тысячелетиями убеждали в том, что Иерусалим – это их и только их столица.

Не могу удержаться от мысли, что апокалиптическая традиция, живущая в иудействе со времен Книг Сивилл (конец I – начало II вв. н. э.), в особенности та, что изложена столь образно и ярко в IV песне (представляя череду войн и всяческих бедствий), мертвой хваткой держит евреев за горло. В Книге Сивилл сказано: «Звезды родили войну – Господь повелел им сражаться. Вместо Солнца вовсю бушевало там огромное пламя». Особую ненависть питают друг к другу палестинцы и иудеи. Почему?! В Библии говорится, что ханаанцы, составлявшие большую часть населения Палестины, были поглощены Израилем, который любым способом пожелал занять «страну с молочными реками и кисельными берегами». Вражда евреев к палестинцам, похоже, несет следы былой неприязни к «отвратительным ханаанейцам» и объясняется не только тем, что сами же евреи поклонялись ханаанским божествам плодородия, Ваалу и Аштарот, с их культом безграничной сексуальной свободы (полагаю, это им даже нравилось), но тем, что евреи поглотили их территорию и вытеснили их из края.


Ф. Коллантес. Видение Иезекииля. 1630 г.

О, если бы мир все же прислушался к заповедям Христа: «Мир оставляю вам!» и «Мир имейте между собой!» Сколь желанным для измученных распрями и жестокими войнами людей могло бы оказаться царство Иеговы, о котором некогда вещал пророк Исайя: «Люди перекуют мечи свои на плуги, а копья – на серпы. Да не поднимет народ на народ меча, и не будет более учиться воевать». Теолог и философ Ориген (185–253 гг. н. э.) поучал свою паству: «Мы не поднимем оружия против других народов, мы не будем учиться даже искусству воевать, ибо через Христа сделались детьми мира». Роль Христа в обосновании идеологии пацифизма велика. Но ведь все войны на земле порождают не боги, а люди. И вот уж новая «Иудейская война» охватила регион, – более свирепая, чем все предшествующие.

Не ведают границ взаимное ожесточение сторон и слепая ненависть. Кажется, сама почва Израиля, вместо любви и святости, источает смерть, ненависть, яд. Когда же наступят эти счастливые «последние дни»?! Иные обитатели Палестины и Израиля ведут себя хуже лютых зверей. Ныне редко тут увидишь серп, но почти на каждом шагу – автомат… Потому почти не видно радости и не слышно ликования на улицах Иерусалима и Израиля. Жизнь людей тут больше напоминает жизнь в смерти («Life in death»). Как же понимать пророчества Михея и Исайи о «последних днях», что побудят народы коренным образом изменить свою жизнь и построить на земле Царство Божье? «Ибо от Сиона выйдет Закон, и слово Господне – из Иерусалима… не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (Ис. 2: 3–4). Надеюсь, что и слова из «Откровения» Иоанна, где сказано о битве последних дней, сопровождающейся появлением всадника на белом коне, из уст которого исходит острый меч, чтобы поражать народы, представляют собой скорее символический образ, знак слов истины и справедливости (всадника зовут «Верный и Истинный»), а не вселенского Апокалипсиса… Так когда же исполнятся пророчества Даниила о том, что от прежних тираний «не осталось и следа»?


Г. Доре. Даниил и жрецы Ваала

Вопрос сей сегодня звучит скорее риторически… В XVI в. в Палестине было 5 тысяч евреев, в середине XIX в. – 12 тысяч, а с 1918 по 1948 год туда прибыло 452 тысячи человек. Ныне же тут проживает около 3–4 млн евреев, для которых коренные палестинцы, как говорят ныне иные израильские ястребы, «вши» и «рак внутри нас». Но ведь если противостояние продолжится, если не будет найдено мирное и справедливое решение, если политические элиты не уймут амбиции и не перекуют мечи на орала, Палестина и Израиль станут одной общей братской могилой. Решение правительства Израиля покинуть захваченные земли Палестины и Сирии, безусловно, является шагом в правильном и нужном направлении.

Разве евреи не обладают массой более важных богатств и достоинств, чтобы цепляться за жалкий кусок захваченной и оккупированной земли?! Земли на белом свете еще много, в том числе и в России. Беда в том, что по-прежнему нет мира в самом сердце израилевом. Сегодня нет Сталина, который бы защитил евреев, а сил США (несмотря на могучее лобби евреев) явно недостаточно для начала нового крестового похода против арабов всего мира. Но и палестинцы (после окончания эры Арафата) должны бы всерьез задуматься. Разве смысл бытия в вечном терроре и убийствах невинных детей и мирных граждан?! Всем мученикам террора, может быть, придет-таки, наконец, в голову здравая мысль: разве мир с Израилем не лучший путь для того, чтобы дать образование и работу своим детям?! Пока около 80 % палестинцев остаются безработными, у них нет иного выхода, кроме мученической смерти.


Интифада – палестинская рулетка смерти

Новейшее время, естественно, внесло изменения в приоритеты и российской политики. Время от времени оживает мысль, что корни древних русов восходят к Палестине. Работа «Откуда пошла Русь?» гласит: «Исторический анализ и анализ процесса этногенеза русов и славян подтверждают выводы о корнях Руси, идущих из Палестины, а если заглянуть чуть глубже, – то с Сеннарской равнины. Практически все исследователи упоминают о том, что родословная славян восходит к Иафету, но эти библейские свидетельства долгое время после развенчания религии, начатого в период Великой французской революции («убей гадину»), воспринимались как мифические, не имеющие отношения к реальной истории. И ныне доминирует точка зрения, которая все еще не признает библейского предания о «Вавилонском столпотворении и последующем расселении народов, включая славян, из Сеннарской равнины». Но набирает силу тенденция возвращения авторитета историческим свидетельствам Библии. Она базируется на последних весьма авторитетных исследованиях археологов, лингвистов, этнологов и географов. Ученые подтверждают реальность многих событий, описанных в Библии. На наш взгляд, находит подтверждение и многое из того, о чем писали, основываясь на библейских источниках, некоторые арабские историки: «Славяне суть из потомков Мадая, сына Яфета, сына Нуха; к нему относятся все племена славян и примыкают в своих родословиях». Происхождение славян от Иафета подтверждает, что, возможно, когда-то славяне жили на Святой земле и Ближнем Востоке. А это (если это так) кардинально меняет весь подход к проблеме этногенеза славян и многих других европейских народов.


Г. Цумбо. Триумф Времени

Кажется, что-то меняется и в нашей политике. Приняты мудрые решения: открыть русские школы в Палестине, принимать палестинцев в военные академии России, дать в их армию русское оружие, возможно, там будут созданы и православные семинарии, укрепится вера, а с нею и мир! Александр II, говоря в 1859 г. о Святой земле, заметил: «Это для меня вопрос сердца». Мы же в начале XXI в. говорим иначе: «Это для нас вопрос духа и, возможно, всей будущности мира!»

Комментарии

Оставить комментарий:

Пожалуйста, обратите внимание: В данный момент активна модерация комментариев, поэтому между временем отправки сообщения и его отображением должно пройти какое-то время. Не надо повторять свое сообщение.